Уважаемые братья казаки и сестры казачки! Соратники и соотечественники! В истории служения казаков государству российскому немало памятных дат и событий, но дата 24 января красной нитью вписана в историю казачества как день памяти и скорби… Мы собрались на церемонию памяти геноцида нашего народа, последствия которого ощущаются по настоящее время.
Напомню предысторию произошедшего.
24-го января 1919-го года руководство большевиков приняло решение о поголовном истреблении казачества на подконтрольной им территории, невзирая на пол и возраст. Эта директива была подписана Свердловым 29-го января того же года. Принятая «Директива о расказачивании» положила начало массовым репрессиям по истреблению казачьего населения России. Казаков не депортировали, не переселяли в другие регионы страны, — их уничтожали. Главными авторами человеконенавистнической директивы, согласно которой уничтожению подлежал целый народ, были: Свердлов, Сталин (куратор по вопросу национальностей), Троцкий (как фактический глава вооружённых сил), Ленин и с большой долей вероятности председатель Дон бюро Сырцов. Инструкцией к расправе стали следующие пункты: «…учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путём поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо: 1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. 2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам. 3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно 5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи…» Этот поистине чудовищный акт был полностью одобрен, как большевицким руководством, так и комиссарами на местах, которые с энтузиазмом принялись «за работу», которой ранее не видывал мир. Казаки уничтожались как опора православия и исторической славы России, как свободолюбивый, способный постоять за себя народ, стоявший на пути реализации планов большевистских вожаков…
В считанные дни казачья земля напиталась реками крови, над станицами стоял предсмертный хрип, казалось, что сам сатана вырвался из ада и пришёл, чтобы покончить с казачьим народом. Немедленно в хуторах и станицах были взяты заложники из числа самых уважаемых казаков, которых зверски убивали вместе с теми, у кого находили оружие или просто считали потенциальным врагом, а такими были практически все жители Дона и не только. При этом расправы проходили самым жестоким образом, раздетых до гола людей гнали по морозу на площадь, где рубили шашками, кололи штыками, били прикладами, а иногда даже сжигали живьём. В Верхне-Донском округе были арестованы и казнены старики-ветераны, в том числе все станичные атаманы, Георгиевские кавалеры, почётные жители, станичные судьи, учителя и попечители школ. В станице Казанской прямо на площади на глазах у семей несчастных убили свыше 400 казаков, а в соседней Вешенской красные порубали казачат, после чего свидетель расправы вахмистр Толстов в одиночку зарубил 15 карателей.
Беременным большевики вырезали животы, а уже рождённых детей хватали за ноги и разбивали головы о столбы, все это было зафиксировано в материалах следственной комиссии по расследованию преступлений большевизма и отдела пропаганды особого совещания при Главнокомандующем вооружёнными сила Юга России генерале Деникине за номером 8578, от 15-го мая 1919-го года. Не менее жестоко большевики обращались с пленными казаками, так 17-го апреля 1919-го года на фронте у реки Маныч в бою с большевиками был тяжело ранен в живот казак Запорожской сотни Яков Чус. Атака многократно превосходящих сил красных была внезапной и казаки не смогли вынести с поля боя раненного Якова, тогда большевики прямо на глазах у отступающих запорожцев облили пленника бензином и сожгли его живьём, что мы можем видеть на жутком фото из материалов следственной комиссии. Подобная практика расправ носила систематический характер с целью парализовать волю казачьего народа к сопротивлению, при этом убивали не только самих воинов Донской армии и других Белых формирований, но и их семьи. Как мы видим, директива об уничтожении казачества приводилась чекистами и всеми частями красной «армии» в исполнение повсеместно и в полном объёме. Впрочем, большевики зверствовали не только после этого чудовищного постановления, свои расправы они начали куда раньше, называя жестокое насилие над юными гимназистками «социализацией», а убийство мирных жителей — борьбой с контрой и буржуями. Красные заливали кровью города, станицы и села с первого своего шага на их территорию, не щадя никого, их звериная жестокость отменила все законы войны, большевики знали только один закон — закон бойни.. Генерал Туркул писал о том, как в Крыму после прихода большевиков начались расправы над раненными восставшими и сёстрами милосердия, вот фрагмент его свидетельств: «Из переданных писем я узнал о конце моего брата Николая. Нечто лермонтовское, романтическое, было для меня всегда в фигуре и в жизни моего младшего брата. Сибирский стрелок, бесстрашный офицер, георгиевский кавалер, он в 1917 году лечился в Ялте после ранения в грудь. Это было его третье ранение в большой войне. В Ялте — узнал я из писем — во время восстания против большевиков Николай командовал восставшими татарами. Он был ранен на улице, у гостиницы «Россия». Женщина, которую мой брат любил, подобрала его там и укрыла на своей даче. Она отвезла его в госпиталь, стала ходить за ним сиделкой. Тогда-то пришёл в Ялту крейсер «Алмаз» с матросами. В Ялте начались окаянные убийства офицеров. Матросская чернь ворвалась в тот лазарет, где лежал брат. Толпа глумилась над ранеными, их пристреливали на койках. Николай и четверо офицеров его палаты, все тяжело раненные, забаррикадировались и открыли ответный огонь из револьверов. Чернь изрешетила палату обстрелом. Все защитники были убиты. «Великая бескровная» ворвалась. В дыму, в крови озверевшие матросы бросились на сестёр и на сиделок, бывших в палате. Чернь надругалась и над той, которую любил мой брат. За этими письмами я думал о моей матери и о невесте Николая. В дни глубокой горечи и раздумий я понял, что все матери и невесты замучены в России и что подняли мы борьбу не за одну свободную русскую жизнь, но и за самого человека.»
Красные знали, что они не могут одержать политическую и военную победу, на их стороне была только маниакальная жестокость, с помощью которой они развязали доселе невиданный геноцид, которые был их единственной возможностью удержать власть. Врываясь в города, красные устраивали ещё большие расправы, так в Новочеркасске зимой 1918-го года они выволокли раздетых раненных на мороз, отвезли на подводах в сторону и перекололи штыками, не менее ужасная участь постигла сестёр, отставных офицеров, их семьи и просто людей с благородными лицами. В Ростове в те же дни по словам великого русского писателя Бунина были зверски убиты 600 сестёр милосердия, что им пришлось претерпеть перед смертью — описывать нужды нет, все и так понятно. Зверствовали большевики и в соседних губерниях, так в Екатеринославе они убили семью белого офицера из четырёх девочек в возрасте 3-7 лет и его 53-летнюю мать. В Екатеринодаре сбыли зверски замучены сотни жителей города, им выкалывали глаза, вырывали языки, отрезали носы, уши, половые органы, оставляя умирать. Особенно жестоко расправлялись большевики с юнкерами и кадетами, которые почти в полном составе пошли мстить палачам за растерзанных родителей и сестёр. Этим мальчишкам зачастую не было и 16 лет, бывали случаи, когда воевали дети по 12-13 лет. В результате большевики добились своего, они повели войну против народа, войну на истребление целых сословий и народов.
Казаки не могли и не хотели терпеть зверства большевиков, в марте 1919-го года они вновь восстали, при чем первыми поднялись станицы, которые поддавшись на красную пропаганду, открыли фронт двумя месяцами ранее. Однако это освобождение было временным, донские казаки лишились атамана Краснова, они осиротели перед лицом надвигающейся угрозы истребления, которая, как оказалось, была всего лишь отстрочена. С помощью террора Троцкому удалось создать внушительную военную силу, простые солдаты и крестьяне ненавидели комиссаров, но были вынуждены воевать, не желая, чтобы их семьи были расстреляны. Сам мобилизационный потенциал центральной России был намного больше измученных казачьих народов, Сибири и Урала. Кроме того в руках у большевиков оказались склады с оружием и боеприпасами, а белые были вынуждены сражаться в условиях постоянной нехватки вооружения, их атаки в полный рост сметали противника в повальном ужасе, но их силы таяли. Зимой 1920-го года большевики вернулись на Дон, они теснили истекающие кровью части ВСЮР. На второй день Рождества большевики ворвались в Новочеркасск, а 10-го января пал Ростов, вскоре были оставлены другие донские города и станицы и началась новая страница геноцида казачьего народа. Большевики создали настоящий оккупационный режим, в степях были построены лагеря смерти для казаков, развалины которых до сих пор можно отыскать на территории нынешней Ростовской области. Казаков сгоняли в земляные бараки-траншеи, там они вместе с семьями дожидались высылки в Сибирь, многие умирали от холода и голода, ещё большее количество несчастных были убиты в ходе карательных экспедиций — это красные называли «расказачиванием». Оставшиеся были обречены на голодную смерть, ведь хлеб и остальные продукты у них забирали.
Дон онемел от ужаса, мужская часть взрослого населения была вырезана примерно на 90 процентов, однако убивали не только мужчин, с ещё большей жестокостью каратели расправлялись с казачками. Также был приказ расстреливать детей, которые помнили своих родителей, чтобы казачий народ уже никогда не мог возродиться и бороться с большевицкой оккупацией, а на смену уничтоженным казакам присылали жителей Украины и центральной России.. Злодеяния большевиков на казачьих землях не сравняться даже с турецким нашествием на Балканах, именно поэтому в годы Второй Мировой войны выжившие казаки в подавляющем большинстве пошли воевать против Сталина. Они жаждали отомстить за убитых родителей, за умерших от голода сестёр и братьев, за всех, кто был замучен за годы совдепии. Всего за два первых десятилетия большевицкой власти на Дону было убито порядка двух миллионов казаков, не менее жестоко расправлялись комиссарские палачи над кубанскими, терскими, уральскими, астраханскими, сибирскими и другими казаками. Так по воспоминаниям местных жителей на Урале большевики особенно любили устраивать так называемые «живые свечи» — это были юные девочки преимущественно до 20-и лет, после надругательства их привязывали к столбам и сжигали заживо. Наступая от Лбищенска, Чапаев отдавал приказ сжигать все станицы, таким образом позади его дивизии оставалось пепелище шириной в 40 километров. Именно за эти зверства он был убит местными жителями, которые помогли белому отряду подобраться и полностью уничтожить отряд красных карателей. Большевики связывали проволокой и предварительно изуродовав, сбрасывали казаков в Урал, мёртвые тела которых ещё долго пугали женщин, стирающих белье. В Астраханских степях большевики также устраивали лагеря смерти, где десятками тысяч гибли казаки со своими семьями, а на Тереке красные натравливали на казаков местных горцев, прогоняя их через перевалы. В результате исконно казачьи территории Терека опустели, кто успел — те бежали и скрывались под видом других народностей, как это делала семья моей бабушки, а остальные испили ещё более горькую чашу геноцида. Подобную политику истребления большевики проводили в отношении казачества независимо от места его пребывания, это был настоящий геноцид, который в 1991-м году был официально признан с формулировкой РСФСР от 26.04.1991 N 1107-1 : «О реабилитации репрессированных народов, в отношении казачества проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся насильственным переселением, установлением режима террора и насилия в местах спец поселения (статья 2 закона).» Однако не смотря на это до сих пор на государственном уровне не учреждён день памяти казачьего геноцида. Прошёл целый век с той памятной и скорбной даты, но в памяти каждого казака и казачки до сих пор живы воспоминания о кровавых событиях 24 января 1919 года как о времени жестоких расправ над теми, кто верой и правдой служил российскому государству…
И пусть нас, настоящих казаков осталось мало, но мы есть, мы свято чтим наших предков и сегодня. В день годовщины геноцида нашего народа мы преклоняем колени пред памятью убиенных казаков, мы все помним, мы никогда не забудем наших героев и никогда не простим палачей, заливших наши земли кровью. Придёт время и все встанет на свои места, герои будут прославлены, а позорные клички убийц навсегда сгинут. Невозможно вечно утаивать правду, нельзя просто так истребить целый народ и замолчать этот факт перед мировой общественностью, геноцид казачества должен быть осуждён международным трибуналом, оправдание палачей должно быть признано преступлением, а 24-е января — получить статус всемирного Дня памяти геноцида казачьего народа. Зажгите сегодня свечи в память об убиенных и вознесите к Господу молитвы за их невинные души. Царствие им небесное, вечная память и немеркнущая слава мучеников и последних защитников России!
В память о жертвах геноцида казачества и трагических событиях 1919 года, ежегодно, по всей России проходят памятные мероприятия. Казаки и казачки чтят память невинно-убиенных братьев-казаков.
Текст статьи передан 1-м заместителем атамана СКЗЕ Михеевым Владимиром