«Сердце приказало — и поехал»
Правнук императора Николая I и пасынка Наполеона Бонапарта, гражданин Франции и России, сражается против ВСУ с 2015 года. А ещё именно на Донбассе он встретил свою будущую жену. Гавриил Дорошин рассказал корреспонденту «РГ» о своей родословной, боевом пути и возможности восстановления монархии в России.
Предоставлено Гавриилом Дорошиным
Предсказание старца
Андрей Полынский: Гавриил, кем вы приходитесь государю императору Николаю I?
Гавриил Дорошин: Дочка императора Николая I, Мария Николаевна Романова, моя пра-пра-пра-прабабушка. Получается, Николай I в восьмом поколении мой прадедушка. То есть прямой предок по материнской линии.
Андрей Полынский: Я читал, что ваш род также связан родственными узами и с французским императором Наполеоном Бонапартом. Так ли это?
Гавриил Дорошин: Да, Мария Николаевна, дочка Николая I, вышла замуж за Максимилиана де Богарне, названного внука Наполеона Бонапарта Первого. Он сын Евгения (Эжена) де Богарне, который в свою очередь является сыном императрицы Жозефины. Когда Жозефина выходила замуж за Наполеона, он усыновил её двух детей. То есть Евгений был не родным сыном французского императора, а пасынком.
Андрей Полынский: Про эту историю с генералом наполеоновской армии Евгением Богарне я читал давно. Когда французский генерал в 1812 году захватил Звенигород, он расположил свою армию в Саввино-Сторожевском монастыре. Во сне генерал имел видение преподобного Саввы Сторожевского, который убеждал его не трогать обитель и обещал благополучное возвращение на родину, и предрёк то, что его потомки послужат России. Евгений Богарне узнал святого на иконе храма, запечатал собор своей печатью, приставил охрану и выступил из обители. Так гласит легенда, но так ли это было на самом деле?
Гавриил Дорошин: Все это правда. Эта история передаётся в нашей семье из уст в уста. Евгений Богарне прожил долгую счастливую жизнь в отличие от остальных наполеоновских маршалов, погибших в сражениях или насильственной смертью. На смертном одре он просил своего сына Максимилиана отыскать обитель преподобного Саввы и поклониться ему. За своего прадеда это сделал я — поклонился мощам преподобного, посетив в 2017 году Сторожевскую обитель.
Андрей Полынский: Как вас встретили в монастыре?
Гавриил Дорошин: Я приехал туда и уехал оттуда простым паломником. Не бил себя в грудь, вещая, кто я такой… Впрочем, вполне вероятно, кто-то из моих предков посещал обитель намного раньше меня. Ведь Максимилиан Богарне ради брака с Марией Николаевной согласился переехать в Россию, принять титул императорского высочества и стать родоначальником русского аристократического семейства князей Романовских, герцогов Лейхтенбергских. В начале XX века мои предки жили в своём имении в Крыму. Когда полуостров захватили большевики, они расстреляли всех взрослых членов семьи. Возможно, эта же участь ожидала и детей, среди которых была и моя прабабушка, но их спасла няня — посадила в лодку и гребла очень долго, пока их не подобрало турецкое судно. Вскоре они оказались в Европе, а потом доехали до родственников во Франции.
Зов предков
Предоставлено Гавриилом Дорошиным
Андрей Полынский: А кто ваш отец?
Гавриил Дорошин: Он, как и я — русский человек, москвич. Мама в 1990-х годах приехала в Москву на обучение в рамках международной программы обмена образования. Здесь она познакомилась с моим отцом, они вместе переехали во Францию, там поженились, и родился я. Во Франции папа принял священный сан. Кстати, мой дедушка со стороны мамы тоже является священнослужителем. Он протодиакон в соборе Архангела Михаила в Каннах, а бабушка при этом храме — регент.
Андрей Полынский: Теперь понятно, почему вы хорошо говорите по-русски. Никогда бы не подумал, что вы из Франции. Но дело, конечно же, не только в языке. Как вы стали русским человеком на чужбине?
Гавриил Дорошин: Русский дух в белоэмигрантской среде за границей до сих пор, в первую очередь, сохраняется вокруг храмов, вокруг церковной приходской жизни. Там мы вместе справляли праздники, пели народные песни, играли на музыкальных инструментах, изучали историю Отечества, детьми состояли в скаутской организации разведчиков. Церковь не давала угаснуть русскому пламени. Но и дома мы всегда разговаривали по-русски. В нашей семье шестеро детей, и мама постоянно, пару раз в неделю проводила с нами уроки русского языка.
Предоставлено Гавриилом Дорошиным
Андрей Полынский: Почему вы приняли такое непростое решение — поехать на Донбасс?
Гавриил Дорошин: Знаете, может, оно и странно звучит, я бы не сказал, что думал и принимал какое-то решение. Сердце приказало — и поехал.
Андрей Полынский: Когда и как это произошло?
Гавриил Дорошин: 2014 год, на Украине Майдан и война на Донбассе, на котором против майданутых восстало русское большинство региона. Мне 17 лет, я молодой, буйный, участник околофутбольного фанатского движа и митинга правоконсервативных партий. И тут вдруг узнаю, что на Донбассе русских бьют. С нетерпением дождался, когда мне в 2015 году исполнится 18 лет, бросил учёбу, собрал вещи и — поехал. Родителям сказал, что по-другому не могу.
Андрей Полынский: А как они восприняли ваш отъезд?
Гавриил Дорошин: Мама, понятное дело, расстроилась, она боялась за меня и потому была против. А папа сказал: «Если нужна помощь, я тебе помогу».
Боевое крещение
Андрей Полынский: Как начался ваш фронтовой путь?
Гавриил Дорошин: Сначала я приехал в Москву. Так как я впервые был в России, то хотелось оглядеться, съездил в города Золотого кольца, походил по храмам. А потом через Ростов-на-Дону рванул в Донецк. Прошёл курс молодого бойца и через 10 дней я уже пулемётчик на передовой, в Еленовке.
Андрей Полынский: Отчего именно пулемётчик?
Гавриил Дорошин: Просто никто не хотел на себе таскать тяжёлый пулемёт. И тогда мне его сунули в руки, сказали, потому что плечи широкие. А я и смирился, не стал спорить. Но потом я полюбил это оружие, а оно — меня. И провоевал пулеметчиком более двух лет.
Андрей Полынский: А почему позывной такой вам дали — Тасман?
Гавриил Дорошин: Вначале, как приехал, меня звали Француз. А в 2016 году мой командир батальона, который потом погиб под Мариуполем, переименовал меня в Тасмана. Потому что, говорит, ты вроде маленький и безобидный, но в бою настоящий злюка, проявляешь характер.
Андрей Полынский: Война — это всегда риск. Осознавали ли вы, что вас могут убить, покалечить?
Гавриил Дорошин: Я старался об этом не думать. А когда задумывался, то объяснял эту возможность так: путь православного человека — всегда подготовка к смерти. Смерть — это не конец, а начало и главная наша задача быть просто к ней готовыми. Но понятно, когда я женился и у меня появился ребёнок, я стал более осторожным, потому что отвечаю теперь не только за себя.
Военно-полевой роман
Андрей Полынский: А где вы познакомились со своей супругой?
Гавриил Дорошин: Здесь же, на Донбассе. Как-то мне позвонили из МИД ДНР и сообщили, что приехала французская делегация, попросили быть переводчиком. А потом гостям устроили в Донецке небольшой концерт, на котором, в том числе, выступала и моя будущая супруга — она пела со своей группой. Я пригласил Алину на медленный танец, так и познакомились. Она так стеснялась, что не могла ответить ни на один мой вопрос, только назвала своё имя.
Предоставлено Гавриилом Дорошиным
Андрей Полынский: Она местная?
Гавриил Дорошин: Да, из деревни под Донецком. Потом я уехал на передок, но эта девушка не выходила у меня из головы. А я даже номер телефона не записал. Через третьих лиц ее разыскал и мы стали встречаться во время моих увольнительных — гуляли по парку, по набережной, общались и узнавали друг друга. Встречи были стабильно раз в три недели. А через год, в августе 2017-го, мы с Алиной обручились в церкви в Москве, а в 2018-м уже обвенчались в Лионе. К этому времени я, разочарованный Минскими соглашениями, решил уехать во Францию, и забрал её с собой. Там родилась наша дочка, началась тихая счастливая семейная жизнь.
Андрей Полынский: В России девушки красивее, чем во Франции?
Гавриил Дорошин: Разумеется, красивее. Но дело не только в этом. Они больше подходят для того, чтобы рожать и воспитывать детей, вообще для семейной жизни.
Андрей Полынский: Но в феврале 2022-го грянула СВО…
Гавриил Дорошин: И я опять рванул на Донбасс. А супруга поехала следом за мной, в свой родительский дом.
Оcознанный выбор
Андрей Полынский: Чем отличался первый приезд от второго?
Гавриил Дорошин: Если первое решение в 2015-м было спонтанное, по зову сердца, то в 2022-м это был уже серьёзно обдуманный поступок взрослого человека. Я приехал собирать то, что когда-то было с большим трудом собрано моими предками, а потом так бездарно растранжирено новыми правителями. Понимаете, в России я обрёл смысл жизни. Оно и не могло быть иначе для человека, воспитанного в белоэмигрантской среде, где всегда культивировалось служение нашему историческому Отечеству как высшая ценность. Во всем мире нас должны либо любить, либо уважать, либо в конце концов просто бояться.
Андрей Полынский: С 2015-го года с перерывом вы на фронте. Бывали случаи, когда смерть проходила на расстоянии вытянутой руки?
Гавриил Дорошин: Например, когда 7 февраля 2023 года мы попёрли на Авдеевку, в нашем подразделении было 26 человек, а в живых остались всего восемь. Мои боевые товарищи умирали рядом в десяти, а то и в пяти метрах. Минометный снаряд взорвался в 20 метрах, все осколки прошли мимо меня, даже не оцарапав… На самом деле таких историй было очень много. До СВО я служил в разведке. С 2022-го полгода был штурмовиком, потом перешел в БПЛА. То есть я прошел все этапы этой войны, так в армейском жаргоне, от бедолаги мотострелковой роты, который сидит целыми неделями в окопе или блиндаже — до оператора, а потом и заместителя командира отряда БПЛА Добровольческого корпуса.
Андрей Полынский: А в каком подразделении сейчас служите?
Гавриил Дорошин: Совсем недавно я перевёлся в тыловую службу — занимаюсь одним проектом по БПЛА, конкретно — так необходимыми для нашей армии дронами. Более подробно пока рассказать не могу. Читайте мой телеграм-канал «Крестоносец — Гавриил Дорошин», все новости будут там.
Престолонаследие
Андрей Полынский: Ваше мнение, возможно ли в России восстановление монархии или это сейчас уже химера?
Гавриил Дорошин: Возможно ли это — решать только Богу, а вот то, что нужно — без всякого сомнения. За последние сто лет в России несколько раз менялась политическая система, но ничего лучше монархии не было придумано. Но народ должен понять, что такое Помазанник Божий, и что его нельзя просто так взять и поменять как президента, а уж тем более свергать или убивать как последнего императора.
Андрей Полынский: Если взять за точку отсчёта Земский собор 1613 года, избравший на царство Михаила Романова, то там же были произнесены страшные клятвы: тот, кто пойдёт против воли собора и против царского рода, будет проклят во веки вечные…
Гавриил Дорошин: Ну правильно, вот и получили в 1917-м и до сих пор расхлёбываем, в том числе и на наших исторических южнорусских землях.
Андрей Полынский: Но кто из ныне живущих Романовых имеет преимущественное право на престол? Вы изучали этот вопрос?
Гавриил Дорошин: Досконально нет, я достаточно далёк от этого. Но понятно, что сейчас главный публичный претендент это Георгий Михайлович, сын Марии Владимировны, внучки Великого князя Кирилла Владимировича Романова, двоюродного брата императора Николая II.
Андрей Полынский: Можно ли Марию Владимировну называть Великой княгиней?
Гавриил Дорошин: Нет, я открыто говорю о том, что я не легитимист. При этом я не терплю издевательства над ними, все-таки у них действительно родословная от рода Романовых, достойная, чтобы их уважали. Но при этом они не имеют права, чтобы претендовать на какой-то высший титул, а тем более на российский престол. Точно так же, как не имею права и я.
Предоставлено Гавриилом Дорошиным
Андрей Полынский: Почему не имеют?
Гавриил Дорошин: В биографии ветви Кирилловичей есть ряд моментов, которые по Закону о престолонаследии Российской Империи закрывают им такую возможность. Одно из основных препятствий — морганатический, то есть неравнородный брак.
Андрей Полынский: Но Закон о престолонаследии принимался в мирное время, нужно же учитывать форс-мажорные революционные обстоятельства…
Гавриил Дорошин: Но если мы будем учитывать форс-мажор, то почему бы тогда не избрать новую династию, как это было в конце правления Рюриковичей? Тоже революционный форс-мажор — Смутное время…
Андрей Полынский: Может быть, потому что тогда ещё не было Соборной клятвы 1613 года?
Гавриил Дорошин: Согласен, вопрос сложный. Поэтому и сказал в самом начале — как будет угодно Богу. Лично я ни с кем из Российского Императорского Дома Марии Владимировны никогда не общался. Но, например, их заявление от 22 февраля 2022 года иначе как позорным не назову. Как можно, например, признавать независимость и суверенитет Украины, когда этот суверенитет ей дали большевики, самовольно нарезавшие границы по русским землям империи? Украина это и есть Россия, без большевиков ее бы не было.
Личное
Андрей Полынский: Каким вы видите своё будущее?
Гавриил Дорошин: Хочу жить счастливой семейной жизнью и одновременно служить России.
Андрей Полынский: Какую самую ценную награду вы получили на этой войне?
Гавриил Дорошин: Российский паспорт. А ведь до этого мне, русскому человеку и участнику СВО, было три раза отказано в российском гражданстве в управлении миграционной службы России. Считаю это позорищем. Дело сдвинулось с мёртвой точки только после моего выступления в телепрограмме Андрея Малахова.
Андрей Полынский: А жена и дочка?
Гавриил Дорошин: Ну, это не заслуженная награда, это милость свыше.
Андрей Полынский: И последний вопрос: за что вы воюете?
Гавриил Дорошин: Отвечу, не отделяя себя от России. Я уверен, что мы воюем не за территории. Наша страна — Третий Рим, последний оплот консервативного мира перед приходом антихриста. И в этом смысле для меня эта война, во-первых, религиозная. А во-вторых — национальная, за русского человека. И вот что я наблюдаю в последнее время на спецоперации: даже далекие от поисков высших смыслов простые ребята из российской глубинки, находящиеся на передовой, начитают понимать, что выполняют здесь некую святую миссию.
Российская газета — Неделя — Федеральный выпуск: №13(9552)
https://rg.ru/2025/01/13/poslednij-soldat-imperii.html?tgm